СОН

​

 

 

     Едва проснулся, навалились строки странные и тяжелые, как недоспанная ночь:

​

Я всю ночь напролет спал с могильной плитой,

                    я пропитан теперь лютой стужей навек,

                    я теперь еще там, и висит надо мной

                    образ сна –

                    полумертвый слепой человек.

 

                    

​

 

 

     Иду по прохладному воздуху,  вдыхаю в себя странную смесь из дрожи и пыли,  постепенно вчитываюсь в орнамент прохожих, в путаницу их мыслей и взглядов.  Не могу оторваться от своих старых галлюцинаций.  Почему-то полностью поглощен идеей собственной несостоятельности, которая снова нахлынула на меня в связи с еще одним знакомством .  

Теперь это книга.

Первая книга молодого автора, ему все лишь двадцать пять лет.

Книга содержит две повести и насколько рассказов.

Я читаю рассказы и понимаю, насколько автор взрослее меня, насколько правильнее понимает и то, что он хочет сказать и то, как это надо сделать.

Он не боится. Он лишен того, что держит многих, в том числе и меня, он лишен страха - этого нельзя, того нельзя, так нельзя и об этом нельзя. Он этого не знает,  не понимает и не принимает. Все просто – сесть и написать талантливую вещицу, если есть талант. Или написать просто несколько десятков слов мышиным следом на пыльной половице, если таланта нет, но есть желание скрести пером по зеркалу листа.

Потому проза его получается  сильной, живой, жизнеспособной.

И я иду, шуршу листьями и горюю. Горюю о навсегда покинувшем меня сне, о навсегда уже несостоявшейся жизни, потому что тот кто не спит, не может и бодрствовать.

Снова иду спать, потому что мне ничего более не остается.

 

 

 

 

 

 

      АНСЕЛЬМ

 

       Границы сна не раздвигались, они оставались прежними, но начинало казаться, что кто-то чужой и массивный приближается ко мне и холодным дыханием обдает плечи и спину.

Я перевернулся на другой бок, и кажется перестал дышать, но все равно оставался там, в мире полутеней и призраков.

Меня уже не пугала обстановка старинного замка. Мне уже не страшно было в компании скелетов и старых рыцарских доспехов. Но  по-прежнему неуютно делалось от сознания, что я здесь чужой, что от меня тут ничего не зависит и что я сам по себе не могу предпринять ни одного более или менее  осмысленного или логичного решительного шага. За меня все решал некто иной. Я не мог не подчиняться

Дело шло к вечеру, камин едва заметно оживлял пространство. Тени на стенах, словно нарисованные на невесомом сером шелке, шевелились. Новое привидение старинного замка перестало сидеть в стене и вышло поразмять свои хрупкие кости.

Звука не было. Лишь легкая тень мелькала перед глазами и суетливые блики камина напоминали, что за окном в это время должна разыгрываться гроза. Но и грозы не было, я в этом убедился, когда выглянул через решетку наружу. Там была сплошная ночь. Казалось, что где-то рядом может быть потерянный корабль и он ждет сигнала к отплытию, но он никогда не узнает в какую же сторону ему плыть, потому  что все стороны слились воедино и соединились в одном продрогшем мраке. Старинное привидение вышло на середину большого зала и прошлось. Я сидел и боялся пошевелиться, так как меня с самого начала одолевали самые смутные предчувствия. Я не мог не вспомнить своего предшественника, своего старшего коллегу Ансельма, чья судьба много лет волновала меня и для всего остального человечества оставалась неразгаданной. Только к концу великолепного  медленного танца я понял, что это старинное привидение и есть все, что осталось от моего покойного друга Ансельма, пропавшего без всяких следов каких-нибудь четыре века назад.

Но я уже не мог так подружиться с привидением, как когда-то был дружен с его первым обличьем. Привидение от этого сделалось чрезвычайно грустным и только мои слезные увещевания остановили его, ибо оно уже хотело снова меланхолично вступить в стену, чтобы и предстоящие несколько сот лет провести в полней тишине и покое, без движений.  Движения старят. Я не мог понять в тот момент, что привидение оказывает мне великую милость - это Ансельм узнал меня и приветствует, это он хочет напомнить о себе и стать прежним.

Только я мог помочь ему в этом, но не сделал, испугался...

И за мой страх был наказан он, мой давний друг ставший по воле злых волшебников старинным привидением.

Границы сна оставались прежними, но я уже не мог спать спокойно.

Неоплаченный долг...

Стыд…

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

___________________________________________________________________________________________

​